В Kaktus.media Илья Кузнецов, который после начала военных действий России в Украине приехал в Кыргызстан.
Как давно вы приехали?
– Около трех недель мы уже в Бишкеке.
– То есть уже привыкли говорить “Кыргызстан”?
– Да, в первые дни мне объяснили, что говорить надо именно так.
– А откуда приехали?
– Иркутск. Байкал. Сибирь.
– Никогда не была в Иркутске, но говорят, красивый город.
– Красивый город с красивым историческим центром. С хорошим общепитом, с приятной городской средой, но только в центре.
– Почему же тогда вы всё это променяли?
– Тут есть эмоциональный аспект, и есть аспект бизнесовый. Конечно, решающую роль сыграл бизнесовый аспект. То, что заблокировали Visa и MasterCard. У нас есть несколько бизнес-проектов, и нам нужно принимать деньги от зарубежных клиентов. А мы не можем их принимать. Поэтому я эвакуировался, чтобы здесь срочно что-нибудь предпринять, что-то открыть.
При этом я нецеленаправленно ехал в Бишкек. К своему стыду, я вообще не знал ни про Кыргызстан, ни про Бишкек. Ноль информации. И мы сюда приехали как в транзитную точку, чтобы потом куда-то дальше переместиться. Здесь немножко выдохнуть просто, чуть-чуть расслабиться. Но в итоге настолько сильно здесь понравилось, что мы решили как минимум на полгода здесь задержаться.
– То есть вы просто выехали из России, прилетели в Бишкек, чтобы понять, куда ехать дальше?
– Да.
– Сошли с самолета…
– В Оше.
– А, так вы еще прилетели в Ош?
– Да, мы еще пару дней побыли в Оше. Даже Ош понравился. А Бишкек потом совсем понравился.
– Мы – вас было несколько?
– С женой.
– У вас семья?
– Да.
– Дети?
– Детей нет.
– То есть бытовой вопрос решался легче.
– Конечно, конечно. Я думаю, тем, кто с детьми, тем сильно сложнее.
– Первое впечатление? Вот, сошли с самолета, никогда не знали, не видели, не слышали…
– Были заниженные ожидания, потому что ничего не знали, ничего не изучали, ничего заранее не смотрели. Поэтому, ну, я думал, что это что-то очень колоритно-среднеазиатское. Я ждал больше гораздо ислама в быту, меньше светскости. Очень сильно удивил хороший общепит. Для меня было неожиданностью, что русский язык здесь – коммуникационный язык в городах, в городе Бишкеке по крайней мере. Очень удивили люди, которые со всех сторон начали помогать, советовать. Тут же формируется какой-то круг общения, очень быстро, очень здорово. Все очень открытые.
При этом, конечно же, немного смущают некоторые вещи, такие как вождение на улицах, автомобильное движение в целом. Смущает городская среда, разбитые тротуары. Смущает обилие рекламы. Но это все было ожидаемо, поэтому оно никак не пугает. А то, что люди, общепит очень классный, развитый сервис и русский язык, это, конечно, очень сильно впечатляет, очень сильно подкупает.
– А вы работали и продолжаете работать на какие-то западные компании?
– У нас несколько бизнес-проектов. Основной бизнес-проект для меня – это сервис создания онлайн-школ. Это IT-проект, я в нем работаю директором, и я соучредитель. Плюс у нас с женой есть небольшой совместный бизнес – это дизайн-студия, мы делаем сайты, делаем видеоролики, айдентику, UX/UI. И клиенты есть и западные, и российские. Российских большинство.
– Я вот все равно не понимаю вот этот процесс. Человек приезжает в совершенно незнакомую страну, сходит с трапа самолета. И дальше?
– И дальше удивляется, что страна не такая уж и незнакомая. Потому что это все очень похоже на русский город с небольшими отличиями, на самом деле. На типовой русский город. Та же самая типовая советская застройка, то же самое обилие рекламы. Это сейчас, может быть, русскому человеку непривычно, но еще 10 лет назад у нас все было то же самое. Поэтому это в принципе типовой русский город. А мы еще из Иркутска, у нас рядом Бурятия, многоэтнический город. Рядом Улан-Удэ, в котором также рядом живут буряты и русские, как здесь кыргызы и русские. Поэтому картина очень похожая.
– Пошли в гостиницу? Живете вы где? Жили вы в Оше. Мы, кстати, говорим в Оше с ударением на второй слог.
– Все просто. Сначала – посуточно Booking или Airbnb. Потом поиск жилья на долгий срок. Мы в Оше были два дня буквально, в гостинице. Потом приехали в Бишкек, заехали на неделю в посуточно арендуемую квартиру и за это время нашли себе на долгий срок квартиру. Уже на шесть месяцев.
– Бытовыми вопросами занимается жена? То есть еда, базары.
– Бытовых вопросов мало. Очень радует доставка недорогая. Мы дома почти не готовим. То же самое со сферой услуг – здесь тоже немножко дешевле, чем в России. Поэтому мы вот сейчас заняты вопросом того, чтобы нанять уборщицу для еженедельной уборки. Это всё легко решается, цены очень приятные.
– То есть вы как-то вот так вот просто попали в какую-то такую страну, где пользуетесь аутсорсинговыми услугами, сами ничего не делаете, продолжаете работать, как работали?
– Ну, я лично очень активно строю здесь новые социальные связи, по возможности. Знакомлюсь с людьми. Вообще мы об этом еще не заговорили, но я рассматриваю Кыргызстан как страну для возможного переезда насовсем. Мы может быть будем здесь оставаться. Поэтому я очень заинтересован, чтобы каким-то образом влиться в этот социум, в это общество. Поэтому я общаюсь с людьми, знакомлюсь. Активно общаюсь с представителями парка высоких технологий, потому что мы – айтишники, хочу попробовать сделать это место еще более удобным для приезжающих айтишников из России. Потому что понятно, что сейчас приток большой. Активно общаюсь с предпринимательским клубом, деловым клубом “Предприниматель”, еще с несколькими людьми. Поэтому я часть работы своей делаю как делал, а часть времени уделяю нетворкингу. Не знаю, можно ли это назвать работой.
– Ну, что могу сказать? Добро пожаловать. Тем более что запрос на представителей вашей профессии в нашей стране очень высок. Как и поиск работы за рубежом, так и поиск работы у нас в стране. Потому что все эти направления очень активно развиваются, и спрос на самом деле пока еще превышает предложение. Не знаю, убедились ли вы уже в этом, почувствовали ли вы это.
– В целом, тут есть ощущение… Ну, я уже, естественно, как айтишник тут же пытаюсь понять, могу ли я нанимать людей, что здесь с зарплатами. А в целом есть ощущение, что, при общем уровне зарплат ниже, чем в России, айтишники получают примерно так же, как в России. Поэтому нанимать, например, программистов, не выгоднее, чем в России. Примерно так же. При этом, конечно, рынок поменьше, но в масштабах кажется гораздо больше, если сравнивать, в огромной России сколько есть айтишников и сколько есть в небольшом Кыргызстане. В Кыргызстане – что-то не так у меня с этим словом сегодня.
– Это сложно, это нужно привыкнуть немножечко. Я же поэтому спросила, привыкли ли вы уже говорить “Кыргызстан”.
– В первые же дни мы сделали Telegram-чат для помощи, для того чтобы обмениваться опытом с такими же приезжающими. И, конечно же, туда начали подключаться местные, чтобы помогать. И кто-то в более вежливой, кто-то в менее вежливой форме нам сразу объяснил, что нужно говорить “кыргызы”, “Кыргызстан”. Поэтому это мы сразу выучили.
– Много ли вас в этом чате? Много ли приехавших? Вы админ этого чата?
– Сейчас мы объединились с другими активистами, я теперь один из множества админов. У нас около 2 000 человек в Telegram-чате. Он очень активный. Там 50 на 50 приехавших и местных, кто просто пытается помочь.
– А это именно по Кыргызстану? Там нет людей, которые, например, в Грузию или Армению приехали, или в Казахстан? Только по Кыргызстану?
– Только Кыргызстан (запнулся). Я научусь.
– Мы ждем. Мы пригласим вас через какое-то время, чтобы убедиться, что вы смогли. И с какими основными трудностями сталкиваются приезжие?
– Очень большая проблема – это аренда недвижимости. Рынок, откровенно говоря, немножко диковатый. Есть агентства недвижимости, не всегда они сами проверяют свои варианты. Например, приехал наш штатный дизайнер несколько дней назад и попытался снять квартиру через агентство. Но ему дали номер, он позвонил, его попросили перевести предоплату, чтобы забронировать квартиру. Естественно, после этого номер был удален. И 15 тыс. сом улетели в никуда. Или сомов – как правильно?
– Сомов. Но если вы будете говорить “сом”, никто не обидится.
– Хорошо.
– Банковские переводы, банковские услуги, открытие карт. Как с этим?
– С открытием карт нет больших сложностей. Нужна временная регистрация, чтобы открыть карту. Но временная регистрация – это популярная услуга, ее предлагают сделать за достаточно небольшие деньги. И отели предлагают разные, и часто собственники жилья согласны на это пойти. Я так понимаю, что это не совсем белая сфера, это серая схема, где можно просто заплатить человеку, и он всё сделает и принесет уже карточку готовую на какой-то адрес.
– А правоохранительные органы?
– Не сталкивался, ничего не знаю.
– Будем надеяться, что и дальше все будет хорошо и контакты с ними не понадобятся. Что больше всего не понравилось? Давайте начнем с плохих новостей.
– Наверное, все-таки неприятно смущает всё, что касается городской среды. Местами хорошо, а местами совсем тяжело, когда обилие рекламы, когда штендеры перегораживают тротуары и невозможно пройти нормально. Когда есть уличная звуковая реклама, кричащие вывески. Вот это всё, наверное, смущает.
Причем кажется, что есть много красивой архитектуры. Есть достаточно хорошие тротуары. Классно в целом спроектирован город. И кажется, что небольшие штришки в законе о рекламе и его исполнении – и будет совсем хорошо. Но это прям сильно смущает.
– Не спрашиваю, где именно вы живете, но мне интересен район.
– Недалеко от филармонии, чуть севернее. Мы искали центр, потому что пока что сильно смущает дорожное движение опять же. К нему нужно привыкнуть, к местным правилам. Поэтому мы решили пока что без машины обойтись. И мы выбирали район, чтобы можно было выйти и приятно гулять по центру.
– Как вообще передвигаетесь по городу?
– Много где пешком. Всё, что в радиусе 20 минут и если преодолевается пешком, то пешком. А так – такси.
–
Что произвело наилучшее впечатление?
– У нас из окна видны горы, и это до сих пор каждый раз, когда ясная погода, удивляет. Просто краем глаза цепляешься за горы, периферийным зрением, и мозг каждый раз в шоке от этого масштаба, от этой красоты. И каждый раз до сих пор, уже третью неделю подряд, какие-то непроизвольные вздохи и звуки издаются каждый раз, когда горы попадают в поле зрения. Очень красиво, невероятно красиво.
– Это совершенно верный ответ. Горы, люди и кухня – вот чем мы гордимся.
– Первую неделю мы ели плов не переставая. Очень вкусно. Причем, что удивительно, вкусная не только местная кухня, но и в целом общепит на очень высоком уровне, мне кажется. Мы прямо избалованы общепитом, любим много ходить, изучать заведения. И здесь прямо очень высокий уровень. Очень высокий.
У нас Иркутск тоже вроде как славится тем, что там достаточно много довольно хорошего общепита. Но здесь гораздо больше.
– И все же. Горы, люди и общепит – это довольно большие плюсы, я считаю. Но не те плюсы, которые заставят взрослого человека, сложившегося, вдруг решить остаться здесь. Что-то же еще должно быть?
– Есть одно удивительное ощущение, которое здесь сохраняется все время. Приведу пример из России. Например, мы, наша компания, – это резидент Сколково. Это такое, если вдруг кто не знает, место со специальным налоговым режимом для айтишников, для инновационных компаний. И там есть директор Сколково. Если нам что-то нужно, то можно с какими-то менеджерами среднего звена разговаривать, они может быть что-то донесут, что-то не донесут. В целом есть очень большой разрыв и внутри отдельных компаний, и внутри страны, между так называемыми элитами и обществом. Этот разрыв иногда совершенно непреодолим. Достучаться до кого-то, донести свои потребности, проблемы, предложить даже решения иногда бывает не то чтобы сложно, а откровенно невозможно.
В то время как здесь удивляет человеческий масштаб страны. Тут можно познакомиться со всеми, тут все открыты и общаются. Можно попросить кого-то познакомиться с кем-то, и тут же находятся люди, которые знакомят. Есть ощущение, что даже если что-то не так, что-то не нравится, не устраивает, можно поработать и исправить ситуацию, только делай. Потому что кажется, что здесь немножко не хватает этой активности. Есть полное ощущение, что это очень реалистично.
– Не боитесь ли, что это лишь ощущение и иллюзия? Восток – дело тонкое. Мы можем просто улыбаться…
– Боюсь, конечно.
– План “Б” есть?
– У нас и плана “А” не было…
Вообще уезжать из своего города, из своей страны – это некоторая такая психологическая травма. Потому что неизвестно, сможем ли мы вернуться. Ну, сможем, громко сказано, захотим ли – скорее. Ни в коем случае не приравниваю себя к настоящим беженцам, которые вынужденно уезжают. Мы все-таки приняли решение сами. И, конечно же, хочется оставаться в месте, где очень большой шанс остаться. А не потом сбегать еще раз из-за каких-то новых проблем, которые здесь организуются.
Поэтому я внимательно слежу за тем, что происходит. Я погружаюсь здесь в политические новости, смотрю, как устроено в целом государство, какие есть политические напряженности, где и какие есть риски. Пока что есть смущающие вещи, которые говорят о том, что здесь тоже, наверное, есть возможность какой-то нестабильности, которая заставит ехать в случае чего. Поэтому пока что мы не принимаем окончательного решения, мы просто присматриваемся, думаем. Смотрим, сможем ли мы как-то помочь стране. Насколько мы можем вписаться, насколько мы можем быть полезны. Насколько ценны будут наши налоги, оставленные здесь.
– Нестабильность пусть вас не пугает. Наша нестабильность – это как раз стабильность.
– У вас стабильная нестабильность, с этим всё хорошо.
– Да. Поэтому с этим всё здорово как раз. В этом и прелесть – зато всегда интересно.
– Но что касается именно революций, которые здесь происходят, как раз это – не сильно пугающий фактор. Немножко пугающий, но не сильно. Больше пугает, что законодательство подтягивается к русскому законодательству, и понятно, что здесь оно даже не близко в такой строгости исполняется. Здесь я чувствую себя в свободной стране. Мне тут приятно находиться в этом плане. Но все равно какие-то риски дальнейшего приближения к политическому устройству России, я надеюсь, что этого не будет происходить, но вот этот риск есть, и он пугает. А революции не так пугают.
– Что ещё пугает? Все-таки на что есть надежда у вас в плане присутствия в нашей стране?
– Как я и сказал, главная надежда, что получится вписаться в местную систему и быть в той степени, в которой я могу быть полезным. Быть полезным стране. Если не будет никаких ограничений для инициативы, для полезных действий, то, несмотря на какие-то риски, я, наверное, просто буду рад оставаться и быть полезным.
Пугает то, что может быть не получится быть полезным. Не получится разворачивать какую-то активность. Да, конечно, тяжеловато.
– Жена у вас тоже дизайнер, в IT-технологиях? С работой здесь всё нормально у вас?
– Да. Мы пока что работаем в основном все равно на русский рынок, с русскими клиентами. Но постепенно перестраиваемся, ищем клиентов из других стран. У нас нет цели перестроиться на Кыргызстан в плане рынка сбыта наших услуг. Просто потому что здесь небольшой рынок. То есть мы не сможем только за счет Кыргызстана жить. Нам все равно нужно разворачивать международную деятельность. И сейчас, чтобы сократить риски, связанные с финансами, с экономикой России, мы перераспределяемся, пытаемся искать больше зарубежных клиентов.
– Я думаю, что на улицах нашего города вы чувствуете себя вполне своими. Никаких вопросов, всё, наш человек, наше общение.
– Да, но местные кыргызстанские русские говорят, что приезжие русские отличаются от местных русских. Я пока не понял, чем. Пытаюсь понять, чем, чтобы была возможность мимикрировать больше под местных русских.
– Ну вот на данном этапе вас пока выдает только слово “Кыргызстан”. Вы говорите “в Оше” с ударением на О. Арык не называйте канавой – это тоже может вас выдать, явка будет провалена.
– Понятно, что нужно будет много ещё чего подтянуть.
– Нужно будет попробовать и узнать. Давайте еще поговорим о вашей работе, о вашем бизнесе. О том, какие, например, преграды вы видели в России и которых пока еще не было и, будем надеяться, не будет у нас?
– Главный прямой риск и преграды? Ну, санкции все, которые были против России, они напрямую нас не коснулись. Кроме блокировки Visa и MasterCard. Это то, о чем я говорил: невозможность принимать платежи. Но, помимо этого, конечно же, из-за того что планируется общий спад экономики, мы, как находящиеся по большей части внутри экономики России, тоже планировали спад. Мы с другими экспертами в области образовательных технологий считаем, что, наверное, рынок будет падать от 20% до 50% в ближайший год. Вот. Это очень серьезное и большое падение. Оно преодолимо. У нас запаса прочности хватит, чтобы спокойно его пережить. В дальнейшем, наверное, будет какое-то восстановление.
Но очень пугает, что государство так устроено, что какие-то решения не имеют никаких противовесов и могут приводить к таким последствиям для экономики. Насколько я понимаю, устройство правильного, настоящего парламентаризма заключается в том, чтобы как раз-таки один человек не мог принять такие решения, которые могут сильно уж навредить экономике, сильно уж навредить каким-то отдельным секторам. Этот риск никуда не денется, даже если снимут санкции, если политическая система не изменится. От этого риска мы тоже хотим уйти.
– Будем надеяться, что вы сможете реализовать все свои планы в Кыргызстане.
Всё остальное, что вам нужно для работы, там, устойчивая связь, всё это вас устраивает?
– Тут все на очень хорошем уровне. Тут и недорого, и качественно.
– Я смотрю ваш чат. Неужели уже тысяча человек приехали в Кыргызстан из России?
– Приехали, судя по всему, гораздо больше. Некоторые эксперты говорят, по разным оценкам, из России вообще уже уехали от 70 тыс. до 100 тыс. человек. И еще столько же собираются уехать в ближайшее время. По некоторым данным, в Кыргызстан въехали от 10 тыс. до 28 тыс. людей с русским паспортом. Но есть подозрения, что большая часть из них – это кыргызы, которые получили российский паспорт.
Но, в любом случае, из 28 тыс. человек, я думаю, хотя бы 5-7 тысяч, наверное, это русские, этнические русские, которые просто едут от этой политической ситуации, нестабильности.
– То есть российские россияне, не кыргызские россияне. Вот, кстати, когда мы с вами говорили за кадром, вы в шутку назвали себя “понаехавшим”. У меня, например, нет такого ощущения, что мы воспринимаем приехавших людей “понаехавшими”. У нас нет этого в менталитете. Вы ощущаете наше отношение к вам как к “понаехавшим”?
– Нет, не ощущаю. Я ощущаю здесь большое дружелюбие, ощущаю готовность, как мне кажется, как я это оцениваю, готовность людей принимать нас за своих.